Великолепный, "отстоянный" русский язык
автобиографического цикла Шмелева отмечали все без исключения, кто
говорил о его творчестве. "Без преувеличения, не было подобного языка до
Шмелева в русской литературе... Писатель расстилает огромные ковры,
расшитые грубыми узорами сильно и смело расставленных слов, словец,
словечек, словно вновь заговорил старый шмелевский двор на Большой
Калужской улице в Москве. <...> Теперь на каждом слове - как бы
позолота, Шмелев не запоминает, а реставрирует слова. Издалека, извне
восстанавливает он их в новом, уже волшебном великолепии. Отблеск
небывшего, почти сказочного... ложится на слова" (О. Михайлов).
Действительно, о многих находках Шмелева хочется сказать
словами трактирщика Крынкина, обращенными к отцу главного героя: "Ну,
кажинное-то словечко ваше... как навырез! так в рамочку и просится! Так и
поставлю в рамочку - и на стенку-с!"
Вот лишь некоторые примеры.
"...Кап-кап... кап-кап-кап... кап-кап...
Уже тараторит по железке, попрыгивает-пляшет, как крупный дождь.
Я просыпаюсь под это таратанье, и первая моя мысль:
взялась! Конечно, весна взялась. <...> Вон как капель играет... -
тра-та-та-та!" ("Мартовская капель"). В ритмическом рисунке фраз,
повторе т, р, шмелевском неологизме таратанье слышится звон весенней
капели.
Живая, ощутимая "ткань русского быта" возникает из шмелевского слова, рождаясь прямо на глазах читателя:
"Рождество...
Чудится в этом слове крепкий, морозный воздух, льдистая
чистота и снежность. Самое слово это видится мне голубоватым. Даже в
церковной песне -
Христос рождается - славите!
Христос с небес - срящите! -
слышится хруст морозный". ("Святки. Птицы божьи".)
Каждый Праздник - Рождество, Пасха, Троица, масленица -
это одновременно и реальное событие, происшедшее много веков назад,
сакральное значение которого закрепилось в Празднике, и конкретный
предмет ("масленица", верба, пасха, березка) - символ связи мира земного
с миром иным, нездешним, но чаемым душой человеческой.
Слово масленица вмещает в себя и "ухабистую снежную
дорогу, уже замаслившуюся на солнце", и живую радость приближающейся
весны, и бесчисленные стопки жирных блинов с пылу с жару, и чудесную
"масленицу" старичка Егорыча - маленькую модель Вселенной.
"Я любуюсь-любуюсь "масленицей", боюсь дотронуться - так
хороша она. Вся - живая! И елки, и медведики, и горы... и золотая над
всем игра. Смотрю и думаю: масленица живая... и цветы, и пряник - живое
все. Чудится что-то в этом, но - что? Не могу сказать". ("Масленица".)
