Рождение славянского эпоса связывают с принятием христианства и возникновением письменности на Руси (X век н.э.). Таким образом отсчет славянской культуры ведется от христианства, а язычество, культура и верования, с ним связанные, выпадают. А между тем не только христианство влияло на язычество, но и наоборот, и это влияние до сих пор пронизывает нашу культуру и особенно наш порядок жизни. Христианство тоже легло на подготовленную почву - веру, которая была присуща славянам и в дохристианскую пору жизни.
Мы же, характеризуя славянский эпос, ограничимся последним тысячелетием и определенным, устоявшимся в славянской культуре жанром - былиной.
Громадную роль в их создании и распространении сыграли певцы - сказители, гусляры. Ведь по существу первые попытки записать былины были сделаны в XVIII веке, а до этого времени в течение многих веков былины передавались в устной интерпретации чаще всего от отца и деда - сыну или внуку.
Часто, но не всегда, ибо исполнение былин - это искусство, а не ремесло. И не каждый мог наследовать его по праву кровного родства. В сказителе предполагались такие свойства личности, как ум, память, музыкальный слух, особого рода умение общаться с аудиторией.
...Представьте себе заснеженное большое (а может, маленькое?) село, куда дошли гусляры. Как приветливо их встречали, как старались угодить угощением, как торопились поскорее закончить работу по хозяйству, как дружно собирались в какой-нибудь просторной избе и старые, и малые.
И как начиналось чудо: звучали гусли, неторопливо, напевно лилась речь гусляров - и раздвигались стены избы, сказители уводили за собой своих слушателей к дальним городам и княжествам, приобщали к истории своей земли, повествуя о победах и поражениях русских воинов в сражениях. Лица слушателей то светлели, то печалились... Не здесь ли учились русичи любить свою землю и гордиться ею?
А для детей вечер в обществе сказителей-гусляров был и школой, и книгой, и театром...
Проходило одно-другое десятилетие, и кто-то из мальцов, заступая на место ослабевшего, состарившегося гусляра, и вел партию уже на свой лад: что-то добавлял в содержание, что-то опускал, но общий строй былины, ее идея оставались неизменными, неприкосновенными.
Былины воспринимались как духовные заповеди, которые передавались от поколения к поколению и без которых немыслимы сами понятия: Народ, Государство, Нация.
Надо заметить, что сказители былин уводили своих слушателей далеко за пределы не только местечка, где велся рассказ, но даже к другим городам: Чернигову, Ростову, Мурому, Галичу и уж, конечно, к Киеву и Новгороду.
Больше того - они помогали узнать слушателям о других землях, государствах и народах: о Земле Веденецкой (о Венеции), о Царьграде, о разных государствах и государствах Ближнего Востока.
Сказители в былинах рисовали и богатые жилища новгородских и киевских князей, дали описание убранства их коней, теремов, костюмов, вооружения.
Особое внимание при этом обращали на боевого коня: ведь на нем отправлялись богатыри на защиту земли Русской.
Он был, в обрисовке гусляров, не просто силен и красив, это еще и умница, и товарищ богатыря: он и врага почует, и хозяина разбудит: "будет бить копытами и ржать во всю голову".
Самый главный, сильный и смелый герой русских былин - это Илья Муромец. В нем воплотилась гордость русского народа за сыновей своей земли. Он и его собратья - богатыри не просто побеждают врагов, меряются с ними силой и храбростью, но бьются не на жизнь, а на смерть во имя защиты своего Отечества от иноземцев.
Вот повествуют сказители, что под Черниговом темным-темно чужой силушки, город в осаде. Бился с вражеским войском Илья Муромец, победил, и благодарные черниговцы звали его к себе воеводою, да отказался Илья: он нужен всей Руси, где нависает над нею опасность. А потом направляет коня своего богатырского к великому киевскому князю.
Он готов проявить мудрость и забыть личные обиды во имя Русского государства. Именно в этом смысл былины, в которой главные действующие силы Илья Муромец и Калика-царь. С высокого холма зрит богатырь полчища врагов, которые представляют реальную опасность для Руси:
Нагнано-то силы много-множество,
Как от покрику от человечьего,
Как от ржанья лошадиного
Унывает сердце человеческо.
Илья бросается в гущу врагов, не думая о личной опасности. Славят подвиг богатыря во имя Руси и былинные сказители, и летописцы. Славят и воспитывают в молодом поколении страны воинов-патриотов, воинов-защитников. Славят они и крестьянский труд на родно земле, ставя его даже выше ратного.
Помните, в былине "О Вольге и Микуле" описываются необозримые просторы пашни, которую предстоит вспахать Микуле. Ловко и быстро он орудует сохой, искренне восхищаются им воины князя Вольги:
Как орет в поле оратсит, посвистывает,
А бороздочки он да подметывает,
А пенья-коренья вывертывает,
А большие-то каменья в борозду валит.
……………………………………………
А у оратая кудри качаются,
Что не скачен ли жемчуг рассыпаются,
У оратая глаза да ясна сокола,
А брови у него да черна соболя...
В поле зрения сказителей попадали и такие незаурядные личности, как знаменитый купец и гусляр Садко и удалец Васька Буслаев. В них сказители видели выразителей русского характера, достойных представителей славянской нации и таких крупных городов, как Новгород, Киев, с которыми связывалась идея гражданственности.
И эта идея, видимо, естественно облекалась в особую художественную форму, отличавшуюся по своеобразию композиции, лексики, стиха.
С одной стороны, былинам свойственна неторопливая, разговорная речь:
Я как ржи-то напашу до во скирды сложу,
Я во скирды сложу да домой выволочу,
Домой выволочу да дома вымолочу,
А я пива наварю да мужичков напою.
С другой, это торжественная, плавная речь с высокой лексикой:
Говорит Владимир-князь да таковы слова:
- Нет жива-то старого казака Ильи Муромца,
Некому стоять теперь за веру, за отечество,
Некому стоять за церкви ведь за божии,
Некому стоять ведь за Киев-град...
Вы, вероятно, уже заметили, что рифмы в былинах, в сегодняшнем их понимании, нет, но есть однокоренные окончания слов, которые придают благозвучие стихам былины. Это тем более необходимо, что былины-то пелись, и красота былинного напева, сдержанная, строгая, придавала мудрое звучание содержанию. Очень часто эта мудрость обобщения звучала в своеобразной итоговой строке, которая хотя и не продолжала строку предыдущую по содержанию, но была очень важна для выделения нужной мысли:
Иной хвалится селами со приселками,
Иной хвалится городами с пригородками,
Иной хвалится родной матушкой,
А безумный хвастает молодой женой.
Таким образом, вы уже сумели подметить, что в былинах есть общие приемы композиции, постоянные эпитеты, гиперболы, повторы и другие художественные особенности, позволяющие выделить былины в самостоятельный литературный жанр.
И еще одно наблюдение предлагается вашему вниманию в заключение комментариев о славянском эпосе: он тоже, как и греческие - мифы, имеет продолжение, так как является источником творчества для многих музыкантов, скульпторов, художников и писателей. Сошлемся на один пример.
Вероятно, вы впервые встречаетесь с именем интересного писателя, жившего в начале XIX века, - Василий Трофимович Нарежный. Его перу принадлежит сборник новелл "Славянские вечера", в котором он обращается к героическому прошлому русского народа времени княжения Владимира. Используя летописи, былины, опоэтизируя их содержание силой своего поэтического воображения, В. Т. Нарежный создает такие произведения, в которых ощущается воздух старины, в которых "русский дух, ... Русью пахнет".
Герои "Славянских вечеров" бесстрашно бросаются в гущу сражения и побеждают не столько физической силой, сколько силой своего духа. Так, витязь Рогдай из одноименной новеллы дерзнул выступить против трехсот степняков-печенегов, осадивших древний русский город Белград. И когда его оруженосец Слотан еще раз повторяет эту цифру, желая остановить Рогдая от гибельного шага, витязь молвит пророческие слова:
"Мольбы народа, на помощь коему стремлюсь, испросят мне у небес силы достаточные! Приятно, сладостно вкусить смерть за отечество, - говорили воины Святославовы и поражали робких греков, как поражает орел гор Днепровских слабых горлиц".
