Природа - всеобъемлющая, главная стихия творчества поэта, и с ней лирический герой связан врожденно и пожизненно: "Родился я с песнями в травном одеяле. // Зори меня вешние в радугу свивали" ("Матушка в купальницу по лесу ходила...", 1912); "Будь же ты вовек благословенно, // что пришло процвесть и умереть" ("Не жалею, не зову, не плачу...", 1921).
Поэзия С.Есенина (после Н.Некрасова и А.Блока) - самый значительный этап в формировании национального пейзажа, который наряду с традиционными мотивами грусти, запустелости, нищеты включает удивительно яркие, контрастные краски, словно взятые с народных лубков: "Синее небо, цветная дуга, // [...] // Край мой! Любимая Русь и Мордва!"; "Топи да болота, // Синий плат небес. // Хвойной позолотой // Взвенивает лес"; "О Русь - малиновое поле // И синь, упавшая в реку..."; "синь сосет глаза"; "пахнет яблоком и медом"; "Ой ты, Русь моя, милая родина, // Сладкий отдых в шелку купырей"; "Звени, звени златая Русь...". Этот образ яркой и звонкой России, со сладкими запахами, шелковистыми травами, голубой прохладой, именно Есениным был внесен в самосознание народа. Чаще, чем какой либо другой поэт, использует Есенин сами понятия "край", "Русь", "родина" ("Русь", 1914; "Гой ты, Русь, моя родная...", 1914; "Край любимый! Сердцу снятся...", 1914; "Запели тесаные дроги...", [1916]; "О верю, верю, счастье есть...", 1917; "О край дождей и непогоды...", [1917]).
По-новому изображает Есенин небесные и атмосферные явления - более картинно, изобразительно, используя зооморфные и антропоморфные сравнения. Так, ветер у него - не космический, выплывающий из астральных высей, как у Блока, а живое существо: "рыжий ласковый осленок", "отрок", "схимник", "тонкогубый", "пляшет трепака". Месяц - "жеребенок", "ворон", "теленок" и т.п. Из светил на первом месте образ луны-месяца, который встречается примерно в каждом третьем произведении Есенина (в 41 из 127 - очень высокий коэффициент; ср. у "звездного" Фета из 206 произведений 29 включают образы звезд). При этом в ранних стихах примерно до 1920 года, преобладает "месяц" (18 из 20), а в поздних - луна (16 из 21). В месяце подчеркивается прежде всего внешняя форма, фигура, силуэт, удобный для всякого рода предметных ассоциаций - "лошадиная морда", "ягненок", "рог", "колоб", "лодка"; луна - это прежде всего свет и вызванное им настроение - "тонкий лимонный лунный свет", "отсвет лунный, синий", "луна хохотала, как клоун", "неуютная жидкая лунность". Месяц ближе к фольклору, это сказочный персонаж, тогда как луна вносит элегические, романсовые мотивы.
Есенин - создатель единственного в своем роде "древесного романа", лирический герой которого - клен, а героини - березы и ивы. Очеловеченные образы деревьев обрастают "портретными" подробностями: у березы - "стан", "бедра", "груди", "ножка", "прическа", "подол", у клена - "нога", "голова" ("Клен ты мой опавший, клен заледенелый..."; "Я по первому снегу бреду..."; "Мой путь"; "Зеленая прическа..." и др.). Береза во многом благодаря Есенину стала национальным поэтическим символом России. Другие излюбленные растения - липа, рябина, черемуха.
Более сочувственно и проникновенно, чем в прежней поэзии, раскрыты образы животных, которые становятся самостоятельными субъектами трагически окрашенных переживаний и с которыми у лирического героя кровно-родственная близость, как с "братьями меньшими" ("Песнь о собаке", "Собаке Качалова", "Лисица", "Корова", "Сукин сын", "Я обманывать себя не стану..." и др.).
Пейзажные мотивы у Есенина тесно связаны не только с круговращением времени в природе, но и с возрастным течением человеческой жизни - чувством старения и увядания, грустью о прошедшей юности ("Этой грусти теперь не рассыпать...", 1924; "Отговорила роща золотая...", 1924; "Какая ночь! Я не могу...", 1925). Излюбленный мотив, возобновленный Есениным едва ли не впервые после Е.Баратынского, - разлука с отчим домом и возвращение на свою "малую родину": образы природы окрашиваются чувством ностальгии, преломляются в призме воспоминаний ("Я покинул родимый дом...", 1918; "Исповедь хулигана", 1920; "Эта улица мне знакома...", [1923]; "Низкий дом с голубыми ставнями...", [1924]; "Я иду долиной. На затылке кепи...", 1925; "Анна Снегина", 1925).
Впервые с такой остротой - и опять же после Баратынского - поставлена у Есенина проблема мучительных взаимоотношений природы с побеждающей цивилизацией: "живых коней победила стальная колесница"; "...сдавили за шею деревню // Каменные руки шоссе"; "как в смирительную рубашку, мы природу берем в бетон" ("Сорокоуст", 1920; "Я последний поэт деревни...", 1920; "Мир таинственный, мир мой древний...", 1921). Однако в поздних стихах поэт как бы заставляет себя возлюбить "каменное и стальное", разлюбить "бедность полей" ("Неуютная жидкая лунность", [1925]).
Значительное место в творчестве Есенина занимают фантастические и космические пейзажи, выдержанные в стиле библейских пророчеств, но приобретающие человекобожеский и богоборческий смысл: "Ныне на пики звездные // Вздыбливаю тебя земля!"; "Возгремлю я тогда колесами // Солнца и луны, как гром...". Эта космическая символика, вдохновленная революцией, сближает поэзию Есенина и Маяковского периода 1917-1918 годов [ср.: "По тучам иду, как по ниве я" (С.Есенин. "Инония") - "по тучам лечу" (В.Маяковский. "Человек"); "Мы радугу тебе - дугой, // Полярный круг на сбрую. // О, вывези наш шар земной // На колею иную" (С.Есенин. "Пантократор") - "Радуга, дай дуг // лёт быстролетным коням" (В.Маяковский. "Наш марш"); "Да здравствует революция // На земле и на небесах!" (С.Есенин. "Небесный барабанщик") - "Человек, // землю саму // зови на вальс! // Возьми и небо заново вышей..." (В.Маяковский "Эй!")]. Однако гиперболические образы космической и потусторонней природы, заполнившие поэмы Есенина тех лет ("Пришествие", "Преображение" и др.), в целом оказались малоорганичны для его творчества. Гораздо более естественны, хотя тоже условны, "Персидские мотивы" (1924-1925) - полуфантастические пейзажи страны, где Есенин никогда не был, но являющие собой один из лучших образцов пейзажной экзотики в русской поэзии.
Есенинская поэзия природы, выразившая "любовь ко всему живому в мире и милосердие" (М.Горький), замечательна и тем, что впервые последовательно проводит принцип уподобления природы природе же, раскрывая изнутри богатство ее образных возможностей: "Золотою лягушкой луна // Распласталась на тихой воде..."; "не звенит лебяжьей шеей рожь"; "ягненочек кудрявый - месяц // Гуляет в голубой траве" и т.п.
Источник: "Природа, мир, тайник вселенной...".
