Фамилия главного героя "Котлована" Вощев сразу же обращает на себя внимание читателя. Грамматически это типично русская фамилия, оканчивающаяся на -ев. Лексически - конгломерат разнородных значений, угадываемых на слух. Возможно, фонетически фамилия Вощев связана со словами "вообще" (в разговорном варианте - "ваще") или "вотще". Интересно, что оба "значения" фамилии героя реализуются в повести. Вощев ищет смысл общего существования ("своей жизни я не боюсь, она мне не загадка"), однако его собственные поиски истины и стремление приблизиться к некому идеалу, остаются тщетными. Имя главного героя словно направляет читателя и, в то же время, "впитывает" значения контекста, наполняясь новыми оттенками смысла.
В прозе Платонова почти отсутствуют портретные характеристики, его герои обитают в мире без интерьеров и материальных ("вещных") подробностей. Место портрета занимают приблизительно такие описания: у Козлова было "мутное однообразное лицо" и "сырые глаза", у Чиклина - "маленькая каменистая голова", у пионерок на лицах остались "трудность немощи ранней жизни, скудость тела и красоты выражения", у мужика, прибежавшего из деревни, были глаза "хуторского, желтого цвета". Нереальный момент повести - Чиклин и Прушевский, некогда знавшие мать Насти, вспоминают ее не по чертам лица, но по ощущению поцелуя, бережно хранящемуся в их памяти.
Платонов складывает портрет героя не из конкретных черт лица, а из едва уловимых его выражений. Для писателя важна не отдельная внешняя деталь, но внутренний смысл целого. Изредка появляются предметные подробности, воспринимающиеся как неожиданный диссонанс, так как они слишком материальны в "прозрачном" пространстве платоновского текста.
Так же, как и фамилия Вощев, имя Настя в контексте повести наполняется глубоким смыслом. С греческого имя Анастасия переводится как "воскресшая". В повести все действия героев пронизаны ощущением будущего воскрешения мертвых. Главный герой "Котлована" Вощев собирает в свой мешок "всякие предметы несчастья и безвестности", чтобы в будущем вернуть им тот смысл всеобщего существования, который они так и не узнали. Собирая "утильсырье", он имеет в виду грядущее одухотворение ветхой, устаревшей материи: "Я прах и то берегу, а тут ведь бедное существо!"
Однако именно смертью Насти - "воскресшей" - завершается повесть. Драматический диссонанс имени и судьбы ребенка - логический итог "общего дела" строителей Котлована - миража. Также как ненужным после смерти Насти - "будущего счастливого человека" - стал Дом, жизнь в котором лишилась всякого смысла. "Вощев стоял в недоумении над этим утихшим ребенком, он уже не знал, где же теперь будет коммунизм на свете, если его нет сначала в детском чувстве и убежденном впечатлении?" Все надежды на воскрешение истины и жизни оказались тщетными.