А воевать нельзя, потому что китайцев, оказывается, даже больше, чем
русских. - Неужто больше, чем русских?- подивился мой старик. - Да,-
уверенно сказал Колчерукий,- сами русские это признают. - Чем только они
кормятся?- проговорил мой старик. - А у них все в ход идет,- сказал
Колчерукий,- жучки, паучки, червячки. Они все едят, а потом это чаем
запивают, и ничего.
А каким образом, - продолжал Король, - вы добываете эти продукты? -
Воруем, - сокрушенно отвечали кролики, - разве вы не знали? - Ну, это
сказано слишком резко, - поправил Король, - правильней сказать -
отбираете излишки... Ведь вы туземцам кое-что оставляете? - Приходится, -
отвечали кролики.
А может, кролика выпустить, и дело с концом? - неуверенно проговорил
один из удавов. Великий Питон задумался. - С одной стороны, это выход, -
сказал он, - но, с другой стороны, пасть удава - это вход, а не выход.
А что, если бедняга Пизанская башня, в сущности, правильно стояла, а
это наша земля со всеми нашими земными делами под ней скособочилась?
Альпийские луга - это вечная весна посреди лета, которую природа
припрятала для себя, чтобы не забывать, с чего она начинала. Это
струенье легкого меда цветущих трав , настоянное на льдах вершин. Это
запах цветов в самом чистом виде, потому что здесь исключены всякие
другие запахи. Кухня земных запахов осталась далеко внизу. А этот запах
хочется глотать, сосать, держать за щекой его свежесть, как в детстве
прохладную сладость леденца. Ты пьешь и пьешь его и удивляешься, что он
не кончается, потому что там, внизу, мы привыкли, что все прекрасное
недолговечно.
Бессмысленная работа превращает человека в бюрократа.
Бог и дьявол играют в шахматы. Ставка - человек. Длится, длится
грандиозная, многотысячелетняя партия. Пешки дьявола лезут в ферзи.
Больше всего в женщинах ценю застенчивость. Это красиво. Основа
женственности не внешность, а повышенное чувство стыда и сочувствие
окружающим.
Бывают времена, когда люди принимают коллективную вонь за единство духа.
В воздухе стоял роскошный венецианский запах гниющего моря.
В животном мире самцы бешено бьются за самку. При этом самка, чаще
всего пощипывая траву, спокойно дожидается победителя. Насколько я знаю,
только в человеческом мире женщины могут враждовать за обладание тем
или иным мужчиной. Идея равенства. Чем цивилизованней народ, тем чаще
женщины активны. Возможно, при полной победе феминизма женщины будут
яростно сражаться за мужчину, а мужчина в это время будет сидеть в
сторонке и покуривать.
В мировой литературе немало великих и страшных книг о том, что
происходило в голове убийцы. Но самая страшная книга еще не написана.
Это книга о том, что в голове убийцы ничего не происходило. Такую книгу
трудно написать, но стоило бы.
В самой природе искусства заложена естественная необходимость
пребывания на определенной этической высоте. Но если душа данного
гуманитария не имеет внутренней склонности пребывать на этой высоте, то
она, отбывая ее как повинность, накапливает злобную эмоцию и в конце
концов низостью, внезапным змеиным укусом уравновешивает ненавистную
высоту. Катарсис зла.
В случае если королевство и в самом деле развалится, он думал вместе с
женой и ближайшими сподвижниками, перекрасившись соком черной бузины,
пожить там под видом богатого семейства негритянских кроликов, прибывших
из далекой страны.
В условиях юмора в стране господствует прекрасное настроение, все
равны и все имеют равное право смеяться и быть высмеянными. Партия
смеется над интеллигенцией, интеллигенция смеется над партией, а рабочие
смеются, глядя на тех и других. Социализм, господа, это хорошая шутка!
В холодильнике сдержанности месть хорошо сохраняется.
В чем непреходящая, прочная ценность человеческой личности? Я думаю, ответ прост - в его нравственной, то есть духовной, силе.
Ввести в дом рыжую - все равно что поджечь его. Уж лучше прямо сунуть горящую головешку под крышу, чем вводить в дом рыжую…
Вдохновение - чудо. Всякий настоящий художник, вдохновенно написавший
ту или иную вещь, мог бы сказать: сам бы я с эти не справился.
Великая мечта о Цветной Капусте помогала Королю держать племя кроликов в достаточно гибкой покорности.
Вера в Бога - уравнение с одним неизвестным: откуда Бог? Ответ: не
нашего ума это дело. Атеизм - уравнение с тысячами неизвестных.
Например, откуда взялась разумная работа желудка, всасывающая всё
полезное и выбрасывающая всё ненужное? Никакая наука не может ответить
на этот вопрос. Наука может только исследовать технологию этого
процесса, и слава ей за это. Мне могут сказать, что разумность работы
желудка - одно из следствий рациональности эволюционного процесса. А кто
этому процессу внушил быть рациональным? Где та первичная
рациональность, толкнувшая всё живое развиваться рационально? И тут без
Бога не обойтись. Атеизм, подразумевая изначальную рациональность
природы, просто переселяет Бога в природу. Довольно наивно. Он действует
как страус, который прячет голову в песок, чтобы доказать, что нет
именно головы, а всё остальное есть. А разумность работы выставленной
задницы придумана самой задницей.
Верующий человек, как бы он ни был одарён, гораздо менее, чем
неверующий, склонен самоутверждаться среди других людей. Его честолюбие
направлено всегда по вертикали и всегда ограничено любящим признанием
невозможности сравняться с Учителем. Он вечно тянется вверх, заранее
зная, что нельзя дотянуться. И самим настроением своей натуры он не
может стремиться к коренным, внезапным изменениям в жизни человеческого
рода, поскольку не может и не хочет заменять собой Учителя. Наоборот,
неверующий и честолюбивый человек, не имея этого высокого ориентира над
собой, чаще сравнивает себя с живущими рядом людьми и, замечая своё
превосходство, постоянно укрепляется в нём.
Власть - это невозможность никого любить, вот что такое власть.
Человек может прожить свою жизнь, никого не любя, но он делается
несчастным, если знает, что ему нельзя никого любить.
Власть это как времена года. От нас ничего не зависит. Большеусый был
как ужасная зима. Как Большой Снег. Но Большой Снег у нас держался три
дня, а он держался тридцать лет. Я хорошо помню Большой Снег. В это
время я уже был расторопный мальчик. Пятьдесят коз мог выпасти и в
целости пригнать домой... Теперь Хрущит. Он был как веселая весна.
Однажды, отдыхая на Пицунде, он приехал в село Дурипш в гости к одному
крестьянину. Я там не был, люди рассказывали. Говорун, как мельница, всю
ночь никому слова не дал сказать. Но и выпил за ночь семнадцать чайных
стаканов вина! Для пожилого вождя это неплохо. Хороший был человек,
царство ему небесное, нас, абхазцев, жалел. Пил с нами! Теперь этот,
который сейчас... Забыл имя... Справный, хорошо отдохнувший мужчина,
ничего не скажешь. Но мы от него ни плохого, ни хорошего не видим... А
что дальше будет - посмотрим...
Вожди - такие же люди, как мы, только гораздо лучше.
