В классической драме диалог является одним из
самых важных средств изображения той или иной ситуации, где слово
отражает позицию противоборствующих сторон. В "Вишневом саде" автор
внешне имитирует разговорную речь. Случайные реплики, брошенные
"невпопад", создают эффект неторопливого течения жизни:
"Лопахин. ...Я думаю: "Господи, ты дал нам громадные
леса, необъятные поля, глубочайшие горизонты, и, живя тут, мы сами
должны бы по-настоящему быть великанами..."
Любовь Андреевна. Вам понадобились великаны... Они только в сказках хороши, а так они пугают.
В глубине сцены проходит Епиходов и играет на гитаре.
Аня (задумчиво). Епиходов идет...
Гаев. Солнце село, господа.
Трофимов. Да.
Гаев (негромко, как бы декламируя). О, природа,
дивная, ты блещешь вечным сиянием, прекрасная и равнодушная, ты, которую
мы называем матерью, сочетаешь в себе бытие и смерть, ты живишь и
разрушаешь...
Варя (умоляюще). Дядечка!
Аня. Дядя, ты опять!
Трофимов. Вы лучше желтого в середину дуплетом.
Гаев. Я молчу, молчу.
Все сидят, задумались. Тишина. Слышно только, как тихо
бормочет Фирс. Вдруг раздается отдаленный звук, точно с неба, звук
лопнувшей струны, замирающий, печальный".
Такой диалог со "случайными" репликами, самостоятельными
речевыми темами и авторскими отступлениями нарушает ритм действия пьесы и
постепенно возвращает к внутреннему сюжету уходящего времени, который
все более и более нагнетает атмосферу ожидания скорого "несчастья".
Диалоги создают иллюзию общения в пьесе. За "случайными"
репликами персонажей кроется одиночество героя в мире, его
неспособность услышать и отсюда же вытекающую невозможность быть
услышанным. Каждый персонаж лишь собой. Его речевая партия может быть
статична или динамична.
Обычные для Гаева речевые темы ("Режу в угол!", "Кого?"), Пети
Трофимова ("Надо работать!", "Мы выше любви!", "Вперед!"),
Симеоно-ва-Пищика ("Завтра по закладной проценты платить", "Дочка моя,
Дашенька... вам кланяется") выявляют противоречие героя с течением
времени и создают комический эффект.
Речевая тема Раневской более динамична: "О, мое детство,
чистота моя!" (первое действие), "О, мои грехи..." (второе действие),
"Отчего так долго нет Леонида?" (третье действие), "Прощай!.."
(четвертое действие). Свою однородную по существу речевую партию героиня
"проигрывает" в разных тональностях. За словами, произнесенными
Раневской, прячется то, что скрывается.
Не менее колоритна речевая композиция образа Лопахина,
выстроенная на контрасте двух полярных тем: "Отец мой... мужик был, а я
вот в белой жилетке, желтых башмаках" - "...Люблю вас, как родную...
больше, чем родную" (первое действие); "...Время не ждет... Дайте мне
ответ!" - "Слушаю" (второе действие); "Вишневый сад теперь мой! Мой!" -
"Бедная моя, хорошая, не вернешь теперь. (Со слезами.)" - "За все могу
заплатить!" (третье действие). Все финальное действие пьесы составляет
исключительно речевая тема Лопахина: "...Выходите, господа... До
свиданция".
В независимости от каких бы то ни было различий внутренний
сюжет уравнивает всех персонажей "Вишневого сада". Вывод здесь только
один: уходит время - проходит жизнь.
Иногда речевая тема, заданная одним персонажем, проигрывается
в репликах других героев. Таким образом как бы создается эффект
многослойного толкования. Например, настоящее Шарлотты ("Ничего у меня
нет", "В городе мне жить негде") отражается в туманном будущем
Раневской, с ее пятнадцатью тысячами ярославской бабушки.
Каждая реплика в пьесе проигрываясь в речевых партиях
персонажей, где она приобретает полифоническое звучание. Неожиданными
смыслами наполняется в "Вишневом саде" глагол прошедшего времени
"забыли". Впервые это слово прозвучит в "бытовом" диалоге Фирса,
вспоминающего о "прежних временах", когда умели сушить вишню, а теперь
"забыли. Никто не помнит". Иное эмоциональное звучание глагол "забыли"
приобретает в диалоге Гаева и Раневской:
"Гаев. ...Ты не забыла, Люба? Вот эта длинная аллея
идет прямо, прямо, точно протянутый ремень, она блестит в лунные ночи.
Ты помнишь? Не забыла?
Любовь Андреевна (глядит в окно на сад). О, мое
детство, чистота моя! <...> Если бы снять с груди и с плеч моих
тяжелый камень, если бы я могла забыть мое прошлое!"
Впоследствии это слово-предупреждение откликнется в финальной
реплике Фирса: "Уехали... Про меня забыли..." В контексте пьесы эта
реплика перекликается с фразой Раневской: "Уедем - и здесь не останется
ни души". Речь идет уже не столько об особенностях памяти или
эмоциональной глухоте персонажей, сколько о человеческой душе.
Автор мастерски сочетает в пьесе различные речевые темы,
которые создают причудливый рисунок течения жизни и атмосферу утраты,
прощания, ухода.
Не менее важна авторская тема, наиболее отчетливо выраженная в
ремарках. Чеховские герои говорят и существуют в обманчивой реальности,
где трудно уловить истинное значение сказанных слов и их значений.
Автор подталкивает персонажей совершать действия, расходящиеся с
содержанием реплик. В этих действиях проявляются истинные чувства,
выражающие внутренний настрой персонажей.
Не менее важен в пьесе еще один смысловой элемент -
реплика-пауза. Она означает иной уровень душевного общения и глубины
чувств, пребывая вне конкретного значения слов. Внутреннее наполнение
этой ремарки различно: миг абсолютного понимания, тупик общения, предел
человеческих возможностей. Так, в третьем действии очень показательно
звучит монолог Лопахина - нового хозяина вишневого сада. Параллельно с
речевой темой этого персонажа Чехов мастерски выстраивает сюжет
переживаний других героев:
"Любовь Андреевна. Кто купил?
Лопахин. Я купил.
Пауза.
Любовь Андреевна угнетена; она упала бы, если бы не стояла
возле кресла и стола. Варя снимает с пояса ключи, бросает их на пол,
посреди гостиной, и уходит".
Дальнейший монолог Лопахина сопровождается образными
ремарками, выстраивающимися в своеобразный психологический рассказ:
"Смеется", "Хохочет", "Топочет ногами", "Поднимает ключи, ласково
улыбаясь", "Звенит ключами", "Слышно, как настраивается оркестр",
"Играет музыка, Любовь Андреевна опустилась на стул и горько плачет".
Все эти независимые речевые партии создают цельный ансамбль чеховской
пьесы с неизбежными и необходимыми паузами, когда необходимо понять суть
возникшей паузы и долгого молчания.
