"Горе от ума" следует одной из самых распространенных
схем построения комедии первой четверти XIX века: описывается борьба
двух претендентов на руку девушки, причем к началу пьесы
благосклонностью за счет своего положения, богатства и так далее
пользуется отрицательный персонаж, щеголь и вертопрах. Второй,
положительный кандидат на руку девушки завоевывает ее любовь
исключительно своими высокими моральными качествами, родители девушки
также принимают его сторону – добродетель торжествует, порок посрамлен.
Но "Горе от ума" все же не совсем обычная комедия: сначала
Чацкий представляется как отрицательный персонаж, а Молчалин,
соответственно, положительный.
Тем не менее уже во втором действии становится очевиден конфликт
Чацкого и московского общества – во взглядах на жизнь и смысл жизнь, на
место человека в обществе – то есть на первый план выходит
мировоззренческое, идеологическое и политическое содержание
произведения. Кульминация это конфликта приходится на третье действие.
Начинается действие с того, что Чацкий пытается добиться у Софьи
признания в том, кого же она любит: Молчалина или Скалозуба. Софья
вначале хочет уйти от прямого ответа. Она дает понять Чацкому
неуместность его колкостей и острот в адрес света: "грозный взгляд и
резкий тон" раздражают людей и смешат. В пример Чацкому она ставит
Молчалива, в котором, по ее словам, "нет этого ума, // Что гений для
иных, а для иных чума, // Который скор, блестящ и скоро опротивит, //
Который свет ругает наповал, // Чтоб свет об нем хоть что-нибудь
сказал..." - то есть Софья совершенно не понимает причины критики
Чацкого в адрес света.
Прямой конфликт Чацкого с обществом начинается с его беседы с
Молчалиным – Чацкому кажется, что Софья не может любить человека "с
такими чувствами, с такой душою"
В дом Фамусова съезжаются гости, и Чацкому дается возможность
побеседовать с каждым из их, и с каждым разговором противостояние будет
увеличиваться.
Начинается все достаточно безобидно, но в стычке Чацкого с
графиней Хрюминой-младшей. Ей предшествует сцена появления графини:
войдя в комнаты, полую уже съехавшихся гостей, она, словно не замечая
их, говорит бабушке:
Ах, grand'maman! Ну кто так рано приезжает? Мы первые!
Грибоедов показывает, что в этом маленьком кусочке московского
общества, в котором, как в зеркале, отражается вся Москва, нет
дружелюбия или симпатии, а только всеобщая неприязнь. Тем заметнее будет
единодушие, с которым все накинутся на Чацкого, ощутив в его взглядах и
мыслях опасность не только для себя, но и для всего общественного
привычного устройства.
После беседы с графиней-внучкой Чацкий уже е может остановиться:
рассмеется в ответ на весьма двусмысленные замечания Хлестовой в адрес
Загорецкого, заденет самого Загорецкого, еще раз презрительно отзовется о
Молчалине в разговоре с Софьей – подогреваемые этим, неприязнь к нему
растет, как и слухи о его сумасшествии.
События развиваются согласно вышеприведенной комедийно схеме, и в
конце логично следует развенчание "отрицательного" персонажа – но
симпатии зрителя оказываются именно на стороне Чацкого, а его
окончательный разрыв с фамусовским обществом радостно воспринимается как
должное.
Главный смысл комедии оказывается не про борьбе за руку Софьи, а
в поединке Чацкого с обществом. Грибоедов дает понять, что Чацкий не
единственный пример подобного социального поведения: брат Скалозуба
оставил службу ради "чтения книг", хотя ему полагалось производство в
очередной чин; племянник княгини Тугоуховской Федор тоже "чинов не хочет
знать", сам Чацкий тоже бросил высокий пост – даже до Москвы дошли
слухи о его "связи с министрами" и последующем с ними разрыве.
Претензии фамусовского общества к Чацкому мелочны и смешны:
Наталья Дмитриевна возмущается тем, что ее мужу Чацкий "совет дал жить в
деревне", графиня внучка сообщает, что ее он "модисткою изволил
величать", Молчалин поражается, что ему Чацкий "отсоветовал в Москве
служить в Архивах", а Хлёстова негодует по тому поводу, что Чацкий
поднял на смех ее слова – из этого обиженный Загорецкий делает
неожиданный вывод: "Безумный по всему".
Тем не менее, когда разговор заходит о причинах этого "безумия",
то обвинения оказываются уже вполне серьезными, политическими: виноваты
книги и образование как источник политического вольнодумства.
Третье действие продумано от первой фразы до последней ремарки:
"Оглядывается, все в вальсе кружатся с величайшим усердием. Старики
разбрелись к карточным столам" - в ней имеется не только сценаристский,
но и политически-идеологический смысл. Отношение к танцам как к занятию
пустому, светскому времяпрепровождению бытовало в декабристских и
близких к ним кругах. Пушкиным в незаконченном "Романе в письмах", герой
которого по имени Владимир пишет другу, отвергая упреки в
несовременности поведения, пишет: "Выговоры твои совершенно
несправедливы. Не я, но ты отстал от своего века - и целым десятилетием.
Твои умозрительные и важные рассуждения принадлежат к 1818 году. В то
время строгость правил и политическая экономия были в моде. Мы являлись
на балы, не снимая шпаг, - нам было неприлично танцевать и некогда
заниматься дамами ".
Гончаров отмечает завязку конфликта еще в начале второго действия, когда
Чацкий, "раздосадованный неловкой похвалой Фамусова его уму и прочее,
возвышает тон и разрешается резким монологом: "А судьи кто!" . Тут уже
завязывается другая борьба, важная и серьезная, целая битва. Здесь в
нескольких словах раздается, как в увертюре опер, главный мотив,
намекается на истинный смысл и цель комедии". Таким образом, Грибоедов
органично связывает политический и личных конфликт и вдыхает в жанр
комедии новую жизнь и смысл.
Далее Гончаров замечает: "Только при разъезде в сенях зритель
точно пробуждается при неожиданной катастрофе, разразившейся между
главными лицами, и вдруг припоминает комедию-интригу. Но и то ненадолго.
Перед ним уже вырастает громадный, настоящий смысл комедии" - любовная
интрига становится у Грибоедова не объектом изображения, а
обстоятельством жизни, придав герою психологическую убедительность.
Настоящий смысл комедии носит уже трагический характер. Об этом
писал Ю. Н. Тынянов, указав, что комичность положения Чацкого (имеется в
виду место его в сюжетной схеме) "является средством трагического, а
комедия видом трагедии". Грибоедов, обладая хорошо развитым чувством
художественной соразмерности, опасаясь, что эту трагедийную нагрузку
образ может не выдержать, если будет ассоциироваться в художественном
сознании современников с функцией шутовского героя. Он находит
гениальное решение, введя в IV действие фигуру Репетилова, который,
внешне повторяя Чацкого, по сути является его антиподом.
