Поэт, переводчик и педагог — Василий Жуковский стал одним из основоположников литературного направления романтизм в России и до сих пор считается наставником многих поколений литераторов.
Незаконнорожденный сын помещика Афанасия Бунина и турчанки Сальхи, он получил свою фамилию от бедного белорусского дворянина, который стал крестным отцом мальчика, а позже его усыновил. Однако это усыновление не давало право на дворянство, и, чтобы обеспечить мальчику соответствующий статус, а также дать образование в частном пансионе, его фиктивно зачислили в гусарский полк, где ребенок получил чин прапорщика и личное дворянство.
«Его стихов пленительная сладость пройдет веков завистливую даль…»
Уже в Московском университетском благородном пансионе 14-летний Жуковский стал председателем юношеского литературного общества «Собрание». В 1802 году Василий Андреевич знакомится с Карамзиным и увлекается сентиментализмом. В подражание историческим повестям старшего кумира поэт пишет повесть «Вадим Новгородский» (1803 год), еще раньше выходит его «Сельское кладбище» (первая редакция элегии относится к 1802 году) — вольный перевод элегии английского поэта Томаса Грея.
Произведения Жуковского публикуются в журнале «Вестник Европы», где поэт работал с 1805 года, а в 1808-м стал его редактором. В этом же году поэт впервые обращается к сюжету бюргеровской «Леноры». Именно появление вольного перевода этой немецкой баллады, озаглавленной «Людмила», считается моментом рождения русского романтизма. Позже к истории похищения девушки мертвым женихом Жуковский вернется дважды — в знаменитой «Светлане» и в более точном переводе баллады Готфрида Бюргера, опубликованном под авторским названием.
Еще одно каноническое произведение Жуковский написал в год взятия французами Москвы. Находясь в ополчении и ожидая битвы под Тарутиным, поэт создал «Певца во стане русских воинов...» — стихотворение, которое, по свидетельствам современников, все знали наизусть.
«Довольно сказать, что «Певец во стане русских» сделал эпоху в русской словесности и — в сердцах воинов!»
В 1815 году в русской литературной жизни появляется общество «Арзамас», объединившее сторонников нового, карамзинского направления и созданное в противовес литературным ретроградам — членам общества «Беседа любителей русского слова».
Арзамасец Светлана
Среди арзамасцев были и политические деятели — Уваров, Блудов, будущие декабристы Орлов и Тургенев, и известные поэты — Батюшков, Вяземский, дядя и племянник Пушкины. Василий Жуковский стал секретарем общества. А поскольку всем членам общества давались шуточные прозвища, взятые из баллад Жуковского, то самому автору была оказана честь называться Светланой.
«В одно утро несколько человек получили циркулярное приглашение Уварова пожаловать к нему на вечер 14 октября. <...> Хозяин занял место председателя и в краткой речи, хорошо по-русски написанной, осуществляя мысль Блудова, предложил заседающим составить из себя небольшое общество «Арзамасских безвестных литераторов». Изобретательный гений Жуковского по части юмористической вмиг пробудился: одним взглядом увидел он длинный ряд веселых вечеров, нескончаемую нить умных и пристойных проказ. От узаконений, новому обществу им предлагаемых, все помирали со смеху; единогласно избран он секретарем его».
Сам Жуковский часто уезжал в Дерпт (ныне — Тарту) и не всегда мог бывать на собраниях общества, но и оттуда высылал свои сочинения: так, его пародийное стихотворение «Овсяный кисель» единодушно было признано арзамасцами «райским кремом».
Карл Брюллов, портрет Василия Жуковского, 1837, Третьяковская галерея
Василий Жуковский и «Вестник Европы», 1850-е годы
Орест Кипренский, портрет Василия Жуковского, 1815, Третьяковская галерея
Воспитатель Его Величества
В 1817 году в жизни Жуковского происходит еще один важный поворот. Поэт становится учителем русского языка великой княгини Александры Федоровны, будущей императрицы.
К новой должности Жуковский отнесся с воодушевлением. Изначально он не отделял преподавание языка от занятий словесностью и писательского труда, а делать это в обществе прекрасной и образованной женщины казалось поэту еще более привлекательным.
«Работа же по должности будет в связи с моими прочими занятиями и вместо того, чтобы им препятствовать, может им способствовать. <...> Иметь в таком занятии (и в любимом занятии) товарищем образованную женщину должно быть наслаждением, а не неволею».
Нужно сказать, ученица не всегда была довольна своим преподавателем — человеком прекрасных душевных качеств, но чересчур «поэтичным», однако это мало смущало поэта. Он радовался небольшим успехам Марии Федоровны и продолжал творить. В это время были опубликованы его баллады «Вадим», «Лесной царь», «Рыцарь Тогенбург» и многие другие.
В 1825 году Василий Жуковский назначен воспитателем будущего императора Александра II. Биографы поэта считают, что именно он сыграл наибольшую роль в формировании взглядов царя-освободителя. Имея весомое влияние при дворе, Жуковский пытался помочь опальным поэтам своего времени. Именно он помог выкупить из крепостных Тараса Шевченко, не раз просил за Пушкина и пытался смягчить участь декабристов.
После того как наследник престола достиг совершеннолетия, поэт вышел в отставку и в том же году обвенчался с 19-летней Елизаветой Рейтерн. Последние 12 лет жизни Жуковский провел в Германии в кругу жены и детей.
Умер Василий Жуковский 24 апреля 1852 года в Баден-Бадене. Его тело было перевезено в Россию и погребено в Петербурге в некрополе мастеров искусств Александро-Невской лавры.
«Если бы я должен был написать панегирик Жуковскому, то я не умолчал бы здесь преимущественно о делах его милосердия, которыми часто отличаются люди достаточные, уделяя бедному излишнее от себя; нет, дела милосердия Жуковского были не делами только рук его, но преимущественно делами его души. Хорошо помогать ближнему, не жалея средств, которые мы имеем в руках! Но много ли найдется таких людей, которые бы за другого протягивали сами руку, преклоняли бы свою голову, может быть не привыкшую к поклонам, испытывали бы с охотою неприятное чувство отказа и всё это делали бескорыстно, из одного только желания добра ближнему? В.А. Жуковский все это делал и, умирая, жалел еще о том, что не успел устроить судьбу человека, ему вовсе чужого».
